Как живут за колючкой и куда уходят, освободившись
Репортаж из Можайской колонии для несовершеннолетних. Часть 1
«Вот он, самый лохматый, - начальник колонии полковник Меркурьев показывает
на кого-то среди пацанов на футбольном поле. – Через три дня освобождается».
Разглядываю – действительно, среди бритых затылков – рыжий бобрик. «Лохматый» Кирюха
сегодня будет давать интервью. А пока разминается на жаре со своей футбольной командой. Играть будут с парнями
из Обнинска, которые вот с утра в субботу приехали в Можайскую колонию для несовершеннолетних
на товарищеский матч.
Капитан, кроссовки и «запретку не снимать»
Пока проходили все досмотры, расспрашиваю Илью Ноздрачева, капитана обнинского «Серпантина» (так называется его дворовая команда): зачем вам? Суббота, с утра пораньше, по жаре – играть в футбол с малолетними преступниками? Ну, говорит, нас попросил вот Павел из фонда поиграть, почти все согласились. «Почти все» улыбаются и кивают. «Мы их осуждать не хотим, их без нас уже осудили и наказали. Сейчас просто надо, чтобы они знали, что к ним как к людям относятся», - говорит.
 |
«Павел из фонда», пока мы разговариваем, сдает на досмотр привезенные можайским пацанам кроссовки, воду, конфеты-пряники. Чай – нельзя, чай и сахар – сразу в столовую, их заваривают только в общем котле, - это я подслушиваю разговор сотрудников с Павлом. Он в фонде «Протяни руку» - директор и здесь не в первый раз, тридцать осужденных прошли обучение по специальностям «Парикмахер» и «Оператор ЭВМ» на курсах, которые оплачивает фонд. Сейчас вот собираем деньги на следующую группу. На обучение осужденных несовершеннолетних жертвуют неохотно. Поэтому пока – 8 пар кроссовок пацанам и товарищеский матч с волонтерами. |
Вообще-то, в комнате для приема передач кроме нас никого. Как расскажет потом начальник Олег Александрович, в эту субботу на свидание приехала только одна мама.
 |
Полковник Меркурьев «досматривается» вместе с нами – каждый, не важно – сотрудник, посетитель, или вот наша волонтерская «агитбригада» – все проходят одинаковую процедуру: сдать мобильный телефон, любую другую технику, продукты, ну и, понятно, «оружие и наркотики» - офицер на «охранном посту» предупреждает об ответственности за пронос на территорию. За мобильник – штраф, к примеру, 5 тысяч. А дальше, на «режимном посту», - полный досмотр и обыск. |
Тут, за тремя рядами колючки, компания попритихла. Жилая территория, где постоянно находятся осужденные, отделена от промышленной, где они работают, и все вместе – от остального мира. Нам объясняют, что «запретку» снимать нельзя, так что не получатся у нас «красивые» кадры с тремя рядами колючей проволоки и трехметровым забором. Нельзя снимать и лица осужденных – запрещено и российским законом, и международными правозащитными конвенциями. Спортивный фотограф Витя немеет: как футбол-то снимать?
Про начальника, помощь с воли и «социальное болото»
|
Сидим с начальником на бревнышке у поля, пока разминка – расспрашиваю, где таким богатством разжились? Футбольная площадка - роскошная. Рассказывает, как писал-писал в «Газпром», и вот – построили. «Кстати, - говорит. – Подрядчик газпромовский – с Алтая, земляки. Хорошо сделали». Меркурьев – сибиряк, в этой системе шестнадцатый год, а раньше столько же – в армии. В первую чеченскую в зону боевых действий завел 300 человек, через полгода вывел 299. «Вот этого одного себе простить не могу», - говорит. В двухтысячном часть его в момент расформировали, пошел в систему исполнения наказаний. «Во взрослой у меня было две тысячи осужденных и 500 сотрудников, а здесь – курорт». Навскидку – курорт – не курорт, но смахивает на пионерский лагерь: школа двухэтажная, новенькая, жилые корпуса, столовая, банно-прачечный комбинат, огород приличный, две теплицы свои, площадка вот футбольная. |
 |
«Сейчас хочу еще хоккейную построить. Вот тууут», - машет в сторону поля с кашкой. Спрашиваю: хорошо вам вольные люди помогают? Не по службе, а так, по-человечески? Помогают, говорит. Если убедить. Вот – теплицы привезли. Но важнее, говорит, чтобы помогали там, на воле, после освобождения. Чтобы не попадали отсюда в свое привычное социальное болото.
 |
«Леха, неси пацанам кроссовки», - Олег Александрович команды раздает персонально - каждому. А мне объясняет: «Они попросили, чтобы сразу, до игры надеть – бегать в них удобнее. А потом мы их вручим уже под камеру». |
Построение, приветствие команд. А «лохматый» Кирюха – еще и капитан, как выясняется.
 |
 |
«Витязи» и их болельщики
 |
Команда можайских называется «Витязь», болельщики в полной боевой готовности с плакатом в теньке у поля. Голосят: «Мы готовились всю зиму и теперь непобедимы!» «Только вперед и никак иначе»! Первый гол – гостям. Потом – подряд штук пять – «Витязям». Напряженка. «Нам нужен гол, нам нужен гооол!» - болельщики уже охрипли. И жара, конечно. |
Летняя форма у них – рубашка с коротким рукавом, шорты, картуз (вообще-то – дурацкий). Сижу и думаю: вот сами бы они по доброй воле что бы сейчас делали? А так вот стоят, болеют.
 |
Cправа от нас – отдельная группа, три пацана. Они близко – разглядываю. Кажется, что совсем мальчишки. |
«Вот, смотрите, что вас ждет, - показывает Меркурьев в сторону футбольной битвы. – А то пугают вас – бить тут вас будут, убивать. Давайте хлопайте лучше». Мне объясняет: это новенькие, у них карантин две недели, поэтому они тут отдельно, сотрудник с ними. Приезжают – боятся всего, в СИЗО запугивают колонией.
 |
На «табло» - 8:3, «наши» проигрывают. «Наааам нужна сегооодня победа», - не сдаются болельщики. |
Пацаны на поле уже угорели: под тридцатник, жарит солнце. «Гости - нам не конкурент», - ширят болельщики речевочный репертуар.
«Никитос, молодец!, - полковник уже тоже охрип и от разговоров и болеть во все горло. Но героического вратаря «Витязей» поддерживает во всю глотку.
«Пацаны, несите Леху в медсанчасть!» - дальше отдает распоряжения Меркурьев. Леха потянул ногу – унесли.
 |
Вообще-то, такое простое, спокойное но непоколебимое утверждение своей воли, судя по всему, главный воспитательный прием полковника. Спрашиваю: по именам всех знаете, что ли? А чего тут, говорит, всего 61 человек. Еще пять лет назад было 125, а вообще колония рассчитана на 600. Не то, чтобы резко схлынула волна преступности – просто суды для несовершеннолетних выбирают более мягкие формы наказания: условное, штрафы. |
Здесь – только за тяжкие, особо тяжкие и после рецидива. Статьи – убийство, грабеж, есть насильники, есть кто по 18 эпизодов краж имеет, есть кто уже не первый срок в этой «малолетке».
 |
Видите, спрашиваю, в воспитании-то смысл? «Один из ста – уже результат, - говорит Меркурьев. – Вот Кирюхины подельники, например, не дотянули тут до освобождения, теперь – во взрослой. А ему мы добивались условно-досрочного, доказывали, что он в групповом преступлении не принимал непосредственного участия. И суд решил – освободить. Но самое главное – куда они попадают после нас. Тут мы договорились, его встречают. Есть такая организация «Шанс» - они помогают до 21 года. А так, в основном, только до 18-ти. А они выходят – и куда?» |
Про Кирилла и про волю - злую и добрую
Вот и спрашиваю у Кирилла: куда? Рассказывает, что у него есть свое жилье в Москве, но рассчитывать ему не на кого – родных нет. Сначала поедет в интернат, где жил до ареста, «там все свои, и люди хорошие» и вот еще организация «Шанс» ему будет помогать.
Про будущее говорит хорошо, с настроением. Про прошлое – про семью, про родных – трудно. Про преступление и наказание свое со скрипом, но рассказывает.
Вообще, жалко, конечно, что вы не увидите в этом интервью его лица. Он – совершеннолетний и в принципе был готов сниматься открыто, но мы решили, что не надо. Может быть, ему повезет и жизнь дальнейшая сложится по-человечески. Во всяком случае, стремление у него к этому сильное.
Вообще-то, спрашивать у осужденных, за что сидят, не принято, но вглядываясь в лица, понять, конечно, хочется. Есть совсем детские. Глаза – как будто изумленные. Есть смуглые, скуластые, темные, исподлобья взгляд. Что там у них за истории? Почему они здесь?
 |
Большинство – не нужны родным. Живым-здоровым родителям. Вот и в субботу в эту из четырех комнат для свиданий занята только одна. И в холодильнике в жилом корпусе – не так чтобы съестного много – одна бабушка недавно приезжала, а так не особенно часто навещают их тут. Дело не в еде, в другом дело: из детдома из 60 только трое, у остальных либо родители лишены родительских прав, либо просто не ездят. И не пишут. Хотя распределяют осужденных в колонии по территориальному принципу – то есть, сидят в Можайске пацаны из Москвы, Подмосковья, Ярославской, Тверской, Тульской областей. |
Многие только тут и поели досыта – питание у несовершеннолетних осужденных пятиразовое, калорийное, добавку тоже дают, если кому не хватило. Но много едят те, кто только поступает – отъедаются. Потом спокойнее относятся к еде.
 |
В столовой, кстати, работают воспитанники. Вольнонаемная одна – женщина-повар, остальные – осужденные, здесь они даже получают денюжку. Работать можно еще в банно-прачечном комбинате. И шить. И еще «проволочку гнуть» - делать заготовки металлические для чего-то. Работать можно с 18 лет. Особенно это важно для тех, на ком висит иск по возмещению ущерба – с этих денег он и оплачивается. |
Кирилл учился «на швею», а потом, когда исполнилось 18, пошел работать в столовую. Говорит, что к нему имущественного иска не было – потерпевшая не подавала. Но он все равно ей эти деньги послал. Не знаю, конечно, правда ли это – надо было переспросить у начальника. Думаю, именно потому, что я точно узнАю сразу после интервью, правда ли это, едва ли стал бы врать.
Кирилл на вруна не похож – говорит он спокойно, с достоинством, не суетится. Серьезно. Глаза не бегают – смотрит открыто. В душу лезть не дает, но и не закрывается – время от времени улыбается и совсем становится похож на приятелей моей дочки – безалаберных московских подростков.
Думаю, если мы встретимся на воле, не догадаться, что он сидел за групповой разбой. Дай Бог, чтобы не догадаться.
P.S. Вообще-то, интервью должно было быть про то, чему учат в колонии. Не в переносном, а в самом прямом, «образовательном» смысле слова. Но об этом – продолжение следует.
Фото: Виктор Березкин
Видео: Федор Усков
Монтаж: Гузель Газизова
Текст: Ирина Сербина
Подробнее о программе «Образование без границ»